В один момент рухнуло все

Буквально вчера у меня все было: и теплое жилье, полное уюта и комфорта и дружная семья. А уже сегодня все превратилось в песок, просочившийся сквозь пальцы.

 

Супруг сам подал документы на развод. Он жил с нами в одном доме, улыбался и общался с нами. Потом почтальон принес уведомление о заказном письме, в котором находилось заявление на развод и повестка с конкретной датой.

— Я давно хотел признаться, — неловко сообщил он мне, — для нас так будет лучше. Хватит с меня вранья.

— Куда же ты теперь? – кинулась в слезы мать, узнав о разводе, — кому ты такая нужна, да еще и с двумя детьми на руках? У тебя же нет дома, нет работы! К себе не возьму. У нас, итак, мы да твоя сестра.

Ее стенания прерывались нелицеприятными отзывами в адрес Коли и моим поруганием: как так, не смогла удержать и даже не боролась за семью?

А за что мне сражаться? С кем? До этого дня все было прекрасно. А вечером я увидела уведомление в почтовом ящике

Мыли о том, как пережить свалившиеся на меня проблемы путались в голове.

— Зачем тебе идти на работу? – спросил супруг 3 года назад. Меня как раз выписали из очередного стационара с сыном, — будь дома и расти потомство. Давай хоть до его школы.

Так и поступили. Я водила детей в секции. Настал момент, когда сын стал школьником, а старшей дочке почти 15 лет. Работы у меня нет. Жилье, где мы жили, было квартирой мужа, принадлежащей лишь ему. Мне придется съехать через неделю.

— Поживи у бабушки, — сказал Николай, — вещи перевезти помогу. Забирай любую технику и посуду. Бери все, что надо.

 

Вот спасибо, великодушный ты наш! Заберу! И не сомневайся! И стиралка моя, и холодильник. Только зачем мне стиралка, ведь в доме нет водопровода…

А все из-за твоего отказа делать в старом домишке, ставшим наследством от умершей бабушки и дедушки, забранного матерью, что-либо, сославшись на наличие у нас своей обустроенной квартиры. Ведь свой дом – это всего лишь дача! Вот тебе и дача. А теперь мне там жить.

— Воняет сыростью, — запищала Ника при входе в дом, — нам тут не место. Поехали домой!

Николай же быстро уехал, избежав объяснений перед дочкой. Прошла неделя. Настя вернулась из школы и стала собирать вещи в сумки.

— У меня есть право выбора, — кричала она в запале, — буду жить с отцом. Надоело возиться с вашими тазиками и дровяным отоплением! Это твои проблемы! Почему мне приходится страдать?

Я не стала ее сдерживать.

Как мы перезимовали с сыном в этом доме? Я вставала в 2 ночи и топила печь, чтобы, когда Миша встал было тепло. А после школы сынишка укладывал в сенях мерзлые дрова, чтобы они к вечеру оттаяли, и было чем топить печь.

Как мы мылись? Возили на санях с сыном воду, чтобы помыться.

Алименты? Мне не положено. И зарплата кассира в «Пятерочке» не такая уж и большая.

Мать все время упрекала:

— Родная дочь ушла к отцу и чужой тетке, а ты ничего не делаешь для ее возвращения. Что же ты за мать? Смотри, он и Мишу заберет по суду!

— Не заберет! — возражал сын, — я не уйду к нему. А сестру я вижу в школе.

 

Новый год принес радостные вести! Наш захудалый домик вошел в программу расселения из-за школы, которую строили рядом. Власти города выделили нам хорошие квартиры в домах, где был просторный двор и отличная площадка для занятий спортом. Дом-то хоть и был неказистым, а вот его метража вполне хватило на приличную двухкомнатную недвижимость.

Позвонила дочь:

— Можно к вам переехать?

— Конечно, мы ждем тебя, приходи!

И снова матери и подругам все не так:

— Пусть бы жила с отцом, ведь это был ее выбор! Вдруг стало не сладко? А у мамы теперь свое жилье, можно снова жить с ней, не зная проблем?

Дочь зашла с сумками в квартиру и сразу расплакалась прямо у порога:

— Он говорил мне другое…предатель… они все такие? Скандалы там дома ежедневно. Виноватой остаюсь я. Маленькая сестренка постоянно плачет. А та тетка все подсчитывает, кто сколько раз помыл посуду. Упрекает меня, то я много кушаю! Отец ни разу не заступился за меня! Называть ее мамой? Да какая же она мне мать?

 

Я как могла, пыталась утешить дочь, первый раз столкнувшуюся с предательством близкого ей человека. Сидела и гладила ее по волосам, ждала, пока слезы ребенка пройдут.

Так мы и сидели на полу около входной двери рядом с сумками. Их принес до двери бывший супруг. Он даже не изъявил желания войти и посмотреть на своего родного сына.

— Мама, неужели так всегда, — ее распухшие глаза поднялись на меня, — неужели хороших мужчин не бывает?

В этот момент к нашему разговору присоединился Миша. Он попытался обнять нас обеих охватом еще неокрепших рук 8-летнего ребенка.

— Не бывает настоящих мужчин? – спросила я – Один мне точно известен!

 

Единственный в нашей семье мужчина только хмыкнул и понес в детскую комнату очень тяжелую сумку сестры, изображая бас взрослого мужичка и свое презрительное отношение к слезам, бормоча при этом под нос:

— Вот развели слез-то! Разве есть о чем реветь? Не война, да и ладно!